А сам гонец, уже окончательно вошедший в роль проводника Его Величества и человека невероятной важности (вот уж таким обычно и нельзя давать даже каплю власти), стал разгонять их.

— Вон, вон все отсюда. Уже и дышать нечем. Прочь. Видите, Его Величество пришел. Вон.

Когда Вестники торопливо ретировались, Дерихин обернулся к Императору и отчитался:

— Здесь он, Ваше Величество. Здесь.

Все владения Вельмара представляли собой две крохотные комнатки, одна из которых была, судя по всему, спальней, а другая — гостиной. Мебель более, чем скромная, а самое дорогое из всего, что здесь было — лишь одежда, развешанная без всякого порядка. Казалось, что посетители явились не в квартиру главного Вестника Империи, а в логово нищего франта. Впрочем, так оно и было.

— Там он, в спальне, — указал Дерихин. — Я захаживал вчера к Илье Викторовичу три раза. Застал его лишь в одиннадцатом часу. Пусть и в подпитии, но в полном здравии, хоть и в грустном состоянии.

Максутов дернул усом. Угу, значит, опять проигрался. Странно, Игорь Вениаминович вроде всех предупредил, чтобы не давали деньги этому недотепе. Нашел-таки лазейку.

— Поговорил, расстались, а наутро — вот.

К тому времени Император дошел до спальни, все еще держа руку с платком у носа, да так в проеме двери и остановился. Максутов подождал ради приличия секунд пять, после чего все же протиснулся к Его Величеству. И глазам обоих предстало странное зрелище.

Вельмар лежал одетым, видимо, как и заснул вчера. Только с некоторыми оговорками. К примеру, лежал он бесчувственный, но не на кровати, а локтях в двух поверх нее. Причем конечности находились в таком состоянии, словно касались чего-то твердого.

К тому же, все тело Вестника окутывал яркий мерцающий свет. И стоило Императору приблизить руку, как Вельмар вспыхнул, будто тысячи свечей, а Его Величество отстранился.

— Горячо, — только и сказал он, схватившись за мочку уха.

Максутов тяжело вздохнул. Князь никогда не видел ничего подобного. И сейчас был склонен согласиться с Дерихиным. Возможно Вельмар, этот недалекий человечишка и дрянной игрок, действительно собирался изречь Пророчество. Вот, кто бы мог подумать?

— Давно он так? — спросил князь.

— Более часу, — ответил Дерихин. И продолжил, предвосхищая следующий вопрос: — По моему разумению, скоро уж завершиться все должно. Тело затвердело, будто неживое, дар наружу вышел. Не более получаса, и произойдет.

Старик ошибся не очень сильно. Максутов лично засекал. Не более, чем через сорок три минуты в спальне стало так светло, что пришлось выставить руку перед глазами. А Вельмар заговорил. Будто бы сразу и своим голосом, но в то же время словно простудился. Тон его стал ниже, и более хриплым. Говорил он медленно, растягивая каждое слово.

— Очень скоро придут Падшие в этот мир близ города магов. И встретит их армия недомов этого мира, которая готовилась совершенно к другому. Тогда Полимарх поведет свое воинство на недомов и те будут разбиты. Но Город уцелеет. И маги, пусть и не все, уцелеют вместе с ним. Если только мальчишка все сделает верно!

Свет погас так резко, что глазам на мгновение стало даже больно. Вельмар тем временем грохнулся на кровать, о чем свидетельствовали скрипнувшие пружины. Когда зрение вернулось, Максутов разглядел в спальне бесчувственного Вестника с седой прядью волос возле пробора и высеченными над губой морщинами. В одно мгновение Вельмар будто постарел лет на десять, из веселого кудрявого человека превратившись в усталого от жизни мужчину.

Все свидетели Пророчества стояли, широко разинув рты. Один лишь Разумовский достал блокнот и торопливо в нем что-то записывал. Максутов даже поморщился, все-таки опыт свое делает. Он и подумать не успел, а старик поспешил записать Пророчество.

Игорь Вениаминович лишь судорожно соображал, еще думая, как реагировать на услышанное. По всему выходило, что Империю ждут трудные времена, но вместе с тем закончится все более, чем благополучно. Для Империи и Его Величества. Но как же сам Максутов? А вот это вопрос интересовал его больше всего.

Он шел вместе с ошарашенным Императором обратно к экипажам и продолжал прокручивать в голове множество вариантов. И ни один из придуманных ему не нравился.

Романов заговорил первым. Прямо тут, на ходу. Максутов еле успел сотворить Сферу Безмолвия.

— Ты понимаешь, что это значит, Игорь? — спросил Его Величество.

— Понимаю, — честно соврал князь.

— Мы выживем. При вторжении мы выживем, а армия застенцев будет разбита. Они станут нашим живым щитом.

— Только вряд ли застенцы согласятся на это, — скептически заметил Максутов.

— Скорее, не согласятся никогда. Они соберут армию возле нас лишь в одном случае.

И тут князя проняло. Его зрачки расширились, а по коже пробежали мурашки.

— В случае войны.

— И объявить мы ее должны так, чтобы у них не осталось никаких сомнений в серьезности наших намерений. Понимаешь, Игорь?

Впервые за все время Максутов увидел в Романове голодного зверя. Не того напыщенного болвана, который просиживал штаны в кабинете, а настоящего Императора. И увиденное Игорю Вениаминовичу не понравилось. Конкуренты князю нужны не были.

Однако при всем при этом Максутов продолжал быстро и качественно анализировать полученные сведения. Выставление Романова зверем, нечеловеком, будет ему только на руку. И чем кошмарнее станут преступления Императора, тем лучше. Когда армии застенцев и Падших будут разбиты, и единственной силой в мире останется лишь город магов, придет пора договариваться. А со зверем не ведут переговоров, зверя убивают на потеху публике. Тогда с Его Величеством может что-нибудь случиться. И на главную сцену выйдет благородный князь, сильный маг, истинный патриот Империи.

Максутов позволил себе слегка улыбнуться. Только у дураков бывают безвыходные ситуации. Умные люди во всем могут найти свою выгоду.

— Вы правы, Ваше Величество. Но удар должен быть таким, чтобы у застенцев не осталось иного выбора, кроме как попытаться нас уничтожить. Они должны сами захотеть разорвать нас на части, а трупы скормить псам. Нужно нанести множество ударов по стратегическим точкам, а для этого отправить всех наших диверсантов. Против магии застенцы не смогут ничего сделать. Но самое главное, нужно нанести удар точно в сердце.

— Ты что-то придумал? — улыбнулся Император.

— Да. Вы должны лично убить президента.

Максутов принялся быстро объяснять план, который пришел к нему в голову только что. На ходу добавляя все новые детали. Мысль заодно уничтожить всех инициированных магов (которые и магами-то еще не являлись) пришла в ходе обсуждения. Максутов помнил, что большую часть из этих «одаренных» людей составляли дети. Такого Императору точно не простят.

Романов слушал своего подданного с каким-то щенячьим восторгом. Наверное, окажись на месте царя сейчас его покойный отец, то Николай, прозванный Батюшкой, заковал бы Максутова за одну мысль об убийстве детей. Но нынешний Император не останавливался ни перед чем ради осуществления своей цели. Надо сказать, это было то немногое, в чем он походил на Игоря Вениаминовича.

— А что с мальчишкой? Что именно он должен сделать правильно? — спросил Романов, как только князь закончил.

— Думаю, для начала ему надо выбрать нужную сторону, — ответил Максутов.

— Он застенец.

— И тем больше его будут ненавидеть остальные застенцы, когда узнают, что мальчишка был с нами. Надо взять его на аудиенцию, где умрет президент.

— Прямой приказ для сопровождения будет выглядеть несколько подозрительно.

— У меня уже есть некоторые соображения, Ваше Величество.

Максутов откинулся на спинку кресла в экипаже и вытащил вишневую сигаретку. Опасность миновала. Более того, даже новое Пророчество удалось обратить в свою выгоду. Осталось лишь реализовать придуманный план. В этом Максутов не сомневался ни секунды.

Глава 7

Когда человек не смотрит в твою сторону, нет смысла пытаться заставить его обернуться.