Раньше я бы точно не поверил, что такое может быть. Но когда рядом с тобой возникает чужой город, жители которого обладают, мягко говоря, сверхъестественными способностями, поверишь хоть в черта.

— Колян, наша остановка, — толкнул меня в бок Макс.

Надо же, я даже не заметил. Это мы минут пятнадцать уже проехали. Совершенно потерял чувство времени. Я поднялся и вышел наружу. И вот именно тогда меня скрутило по-настоящему. Боль была такой силы, что потемнело в глазах. Даже дышать стало тяжело.

— Колян, Колян! — слышал я испуганный голос Максона. Чуть позже к нему прибавился еще один, недовольный.

— Накурятся своей соли и блюют везде.

Я с трудом сфокусировал взгляд на старенькой бабулечке в застегнутом, несмотря на жару, пальто. Божий одуванчик участливо трясла клюкой. Создалось ощущение, что сейчас она меня огреет.

— А вы откуда знаете, что ее курят? — с подозрительным видом, будто дело шло о госизмене, спросил Максон.

— Я… — растерялась на мгновение бабка, но тут же собралась. — Знаю и все.

— Может, и где достать в курсе? — перешел на заговорщицкий шепот Макс.

Бабка почему-то заозиралась, а после со странным бормотанием, больше похожим на древнеарамейском проклятия и клекот птиц ушуршала в закат.

— Карга старая, вот прицепилась. Коля, ты как?

— Норм, просто прихватило. Наверное, у колбасы срок годности кончился.

Боль действительно потихонечку отступила. Однако тонкий противный голосок внутри ныл, что дело совсем не в колбасе. И даже не в гречке. А в том самом пронзительном взгляде иноса. Зараза, и как, спрашивается, я играть буду в таком состоянии? Когда в любой момент меня может выключить.

Но мерзкий живот, который вдруг перестал болеть, убеждал в обратном. Мол, все отлично, не переживай. Мы даже добрались до остановки семерки и сели на трамвай. Теперь ехать придется долго.

А может все дело в фантазии? Я ведь действительно только и жил надеждой, что в какой-нибудь момент увижу иноса. Или даже поговорю с ним. А сегодня не выспался, состояние, что называется, пограничное. Вот и почудилось.

Что до боли? Я поморщился, выискивая в голове нужное слово. И даже вспомнил. Точно — психосоматика. У нас Матвей лодыжку сломал два года назад. Так он теперь при любом серьезном стыке за нее держится.

— Жестко будет, — между тем болтал без умолку Максон. — Первая игра и сразу с москвичами. Вот на кой хрен они к нам заявились, а? В Москве турниры все закончились, что ли?

Я пожал плечами. С одной стороны, он в чем-то прав. Турнир не самый серьезный. Из явных претендентов на победу были две местные академии — из Самары и Тольятти. В одну из которых меня даже в свое время взяли. Только отцепили при первой же травме. Потом, конечно, звали обратно, но я не пошел. Гордость и все такое.

А тут нарисовалась еще третья академия, красно-белая, с ромбиком на груди. Может, тоже решили на Самару посмотреть? С другой стороны, всегда приятно играть с серьезным соперником.

— Как думаешь, сильно влетим?

— С таким настроем лучше на поле даже не выходить, — серьезно ответил я. — Если очкуешь, мне так и скажи. Я Шиху вместо тебя выпущу.

— Шиху? Ты издеваешься? Он же медленный, как черепаха!

— Зато с пяти метров не промахивается, — хмыкнул я, намекая про вчерашний матч, в котором все же удалось победить.

— Да мне там защитники мешали, — надулся Макс. — Зато посчитай, сколько я тебе голевых отдал.

Ну да, наша тактика с наконечником-столбом, который принимал верхние мячи и скидывал на набегающего полузащитника сработала. Футбол простой, как две копейки.

Но теперь Макс хотя бы замолчал. Ну и ладно. Пусть лучше пообижается, зато на матч настроится.

В таком задумчивом состоянии мы и доехали до стадиона. Нам, само собой, надо было не на него. Кто даст сорокатысячник под юношеский турнир? А перед ним, если идти от трамвайной остановки, уже раскинулась огромная поляна с искусственным газоном. Так похожая на ту, в Москве. Где я однажды чуть не попал на карандаш в серьезную команду.

Это произошло на одном из турниров. К нам тогда пришел Мишка Фигурнов, отец которого был какой-то крупной шишкой. Играл Мишка, откровенно говоря, средненько. Да еще и характер у него был поганый. Все время норовил одеяло на себя перетянуть, мяч передерживал, пасы не отдавал, то и дело обрезался. Гонору у него на пять рублей, а игры на копейку. Отовсюду его вытурили, даже несмотря на деньги отца. Вот он у нас и оказался.

Тут его батя решил, что мы достойны лучшего. Оплатил взнос за турнир с тем лишь условием, чтобы сын играл в основе. Ну, нам не жалко. Для нас поиграть на таком турнире, да еще за бесплатно — удовольствие, которое не каждый день доводится испытывать.

И мы поехали за счет Фигурнова-старшего в Москву, точнее в Подмосковье, на довольно сильный турнир. Он даже автобус для родителей оплатил. Понятно дело, ничего мы не выиграли. Из шестнадцати команд седьмое место заняли. Вот только потом началось самое интересное.

Играл я тогда нападающим. Не совсем моя позиция, все же не такой длинный, как Макс. Но он очень уж не вовремя сломался. И так случилось, что стал я лучшим бомбардиром турнира. Даже дали награду в виде дешевенькой пластиковой бутсы на постаменте.

А после игры подошел ко мне тренер из одной столичной команды. Достаточно известной. Похвалил, спросил, где мои родители. Очень с ними поговорить хотел. Я его к тетке-то и отвел. А сам будто отошел, но все же рядом крутился.

И оказалось, что этот хороший и красивый дядя звал меня в академию. В полный пансион, где я смогу развить свои футбольные качества. И, возможно, когда-нибудь стану профессионалом. С хорошей зарплатой и перспективой играть в лучших клубах страны. А там, чем черт не шутит, и зарубеж можно. У меня даже крылья за спиной выросли.

Правда, потом обмолвился, что таких как я много. И конкуренция серьезная. Поэтому неплохо бы посодействовать в денежном эквиваленте для попадания в академию. Мне тетя потом говорила, что она озвученную сумму и в руках никогда не держала. А я все понял. Про футбол, государственные академии и свое будущее. И крылья сами собой отвалились.

Либо тебя Бог целует в ногу и все называют гениальным с детства, либо ты очень богат. К слову, мою теорию через пару лет подтвердило появление в той же академии Фигурнова. Видимо, папа лазейку нашел. И пусть Фигурнов плотно сидел на банке, но суть я уловил. И надежды связать свое будущее с профессиональным футболом отмел.

Планы на жизнь у меня были простые. Закончить школу, поступить в училище и побыстрее слезть с теткиной шеи. Первые два пункта удались. Теперь остался третий. Да и вообще я хотел тетю Машу вылечить. Нашел одну клинику с хорошим отзывами на Демократической улице. Вот только стоимость лечения там была совсем не демократическая. Что в очередной раз говорило в пользу клиники.

Все было просто, понятно и рационально — не надо витать в облаках. Необходимо зарабатывать деньги. Как можно быстрее. Однако в те самые моменты, когда я выходил на поле, в душе все равно просыпалось какое-то детское чувство. Хотелось двигаться с мячом как Рональдиньо, обводить как Зидан и забивать с дальних ударов как Бэкхэм.

Вот и сейчас, стоило почувствовать запах резиновой крошки и увидеть блестящий на солнце газон, как внутри все затрепетало. Тем более вдалеке стояли наши парни, большей частью уже переодетые и довольно злые. И было отчего.

На всеобщем фоне выглядели мы не очень-то презентабельно. Стоптанные и видавшие виды бутсы, самые дешевые гетры, старая, почти выцветшая форма, которой уже не год и не два. Последнюю мы берегли, как зеницу ока, надевая только на официальные матчи. Но и та все равно поистрепалась.

Понятно, что пацанам тоже хотелось выглядеть достойно. Вот только все из самых обычных семей, где родители получают совсем не миллионы. Тут попробуй одень-обуй своего балбеса, про футбольные аксессуары речь не идет. Я это понимал довольно четко.

И что-то мне подсказывало, что именно на этой почве моя команда сейчас собиралась подраться. С теми самыми москвичами. Я сбросил рюкзак и припустил так, что тоже ускорившийся Максон остался далеко позади.